Порой кажется, что мир вокруг живёт по законам, которые касаются всех, кроме тебя самого. Люди совершают поступки, смысл которых остаётся загадкой. Говорят, вроде даже осмысленно, но на чужом, незнакомом языке. Двигаются, совершают жесты, манипулируют конечностями без логики и алгоритма, которые можно было бы распознать. Это как быть сознательным наблюдателем в эпицентре неопределённости Вселенной – с той лишь разницей, что для сбора данных не требуется телескоп.
Тем страннее осознавать, что родное тело – тоже часть этой неопределённости. С губ срываются непонятные, но, видимо, приятные для окружающих звуки. Лицо стынет в гримасах, которые не вызывают подозрений. Руки, ноги, торс подстраиваются под общий ритм, словно подчиняясь физическим законам чужой среды обитания. Нужно только отводить взгляд, чтобы не разрушить иллюзию.
Смотреть в глаза нельзя. Теперь это не орган зрения, а измерительный прибор. Толстые куски бронированного стекла, сквозь которые угадываются очертания чего-то инородного, пугающего. Чего-то, что до последнего отчаянно пытается спрятаться у всех на виду.
Оно боится – и не зря. Ведь, если хоть на секунду потерять бдительность, его обнаружат. Вскроют череп, как консервную банку, и явят всему миру – к ужасу и отвращению его обитателей. А оно будет сидеть и визжать, измазавшись в хлюпающих остатках того, что только недавно казалось обычным человеческим телом.